Читать книгу - "Орел и голубка [= Коршун и горлица ] - Джейн Фэйзер"

Сарита расстроилась. Возможно, ей не следовало ждать от Абула, что он найдет время, чтобы сообщить ей о причине своего беспокойства, но тем не менее она ждала от него этого. Она вернулась к дивану, ища накидку. Подняв ее с пола, она завернулась в нее, отодвинув тяжелые портьеры. Над горными вершинами показались первые лучи солнца. Внезапно загудела труба, и с крепостных валов донесся бой барабанов. Затем с главной сторожевой башни пустили ракету.

Сарита выбежала во двор. В это время с башен, контролирующих горные тропы, пустили ответные залпы. Может, на Альгамбру напали? Сарита распахнула дверь в приемную. Там стоял лишь одинокий страж.

Пошлите ко мне Кадигу! — приказала она на все еще ломаном арабском, забыв о том, что в Альгамбре женщины не отдают приказы мужчинам, забыв также о том, что мужчины здесь не признают женщин с открытым лицом. Но страж‑таки признал ее и прошел на дальнюю колоннаду, сказав что‑то стоящему там стражнику.

Сарита вернулась в комнату, поджидая Кадигу, которая наверняка располагала какой‑то информацией. Она не чувствовала никакой тревоги, а одно только любопытство. Ей и в голову не приходило, что Абул может не суметь даже встретиться с ней, так как ему придется защищать Альгамбру.

— Сарита! — позвала Кадига.

— Кадига, что там происходит?

— Не знаю, — но говорят, что госпожа Айка и Бобдил бежали из башни кади.

— Всего‑то?

— Если госпожа Айка попадет под защиту отца, тогда у господина калифа появится много врагов, — сказала Кадига.

— А разве это не неотъемлемое право калифа — решать, что делать с женщинами из его гарема?

— Да, в теории это так, но на практике так бывает не всегда. Жены калифа происходят из знатных семейств королевства. Поэтому они с трудом выносят оскорбления, а если они узнают, что калиф вел себя по отношению к дочери эмира несправедливо, то в королевстве начнутся беспорядки. И если только госпожа Айка снова попадет под защиту отца, господин Абул окажется в трудном положении.

Кадига нахмурилась.

— Одно дело, если бы калиф с позором послал свою жену к отцу, а другое — если она бежала от несправедливости и жестокости. В последнем случае отцу придется встать на ее защиту, потому что тут затронута его собственная честь.

Понимаете?

Сарита кивнула. Она поняла… В жестокости и несправедливости Айка будет обвинять Абула из‑за Сариты.

— Я понимаю, пораньше думала, что женщины у вас не играют никакой роли.

— Как правило, так оно и есть, — сказала Кадига, — но те, кто хочет иметь влияние, используя свои связи, могут его получить. Госпожа Айка как раз из таких. И отец ее так просто не сдаст позиций, который сумел достичь благодаря положению дочери. Бобдил ведь, в конце концов, должен был стать калифом, а, значит, семья его деда получила бы большую власть.

— Да, я понимаю, — Сарита встала, — помоги мне одеться, Кадига.

Кадига подошла к гардеробу.

— Что вы наденете?

— Платье для верховой езды, — Сарита нисколько не колебалась в своем выборе. Она поняла, что должна была быть готова действовать.

— Я сама справлюсь, — сказала Сарита, беря у Кадиги одежду, — а ты принеси еды. Господин Абул еще не завтракал и, когда он вернется, то захочет есть. — А в том, что он скоро вернется, она не сомневалась. Действительно, вскоре появился Абул.

— Ты голоден? — Сарита с тревогой заглядывала в глаза Абула. — Случилось что‑то ужасное?

Кадига сказала, что Айка и Бобдил бежали.

— Значит, ты уже все знаешь.

— Но что все это значит?

Абул ответил не сразу. Сарита ничего о том не знала, что Айка провоцировала подданных к непокорству. Она и представления не имела о той роли, которая отводилась во всем этом ей.

Абул же считал, что ей обо всем этом говорить не стоит.

— Это значит, что мне предстоит здорово поработать, чтобы укрепить тылы, — с улыбкой сказал Абул.

Сарита улыбнулась ему в ответ, но это объяснение не показалось ей убедительным. Вокруг его рта пролегли глубокие морщины, а в глазах появилась озабоченность.

— Вы пытаетесь найти ее?

— Сторожевые башни, контролирующие дороги через горы, были предупреждены, но я сомневаюсь, что они воспользуются такой дорогой. Айка определенно бежала к своему отцу.

— И вы догоните ее?

— Вряд ли.

Сарита налила ему жасминового чаю. Она хотела получить от Абула подтверждение словам Кадиги. — И она оклевещет тебя?…

Абул рассмеялся:

— Да, милая, она будет говорить обо мне плохо.

— Но что может ее отец тебе сделать?

— Устроить заварушку в калифате, поставить под сомнение мое правление. Это очень досадно, поскольку испанцы ждут‑не дождутся, когда мы дадим слабинку. Я уже как‑то говорил тебе об этом.

— Так что ж ты будешь делать?

— Приготовлюсь защитить себя, — отрезал он.

— Сам начну наступление.

— И ты развяжешь войну против своего собственного народа?

— Надеюсь, до этого не дойдет, — он встал. — Мне надо одеться.

Сарита пошла за ним в спальню.

— И почему Айка так ненавидит тебя? Не может быть, чтобы только из‑за Бобдила.

Абул бросил платье на диван, почесывая в задумчивости подбородок.

— У Айки всегда были свои собственные планы, — сказал он, — к сожалению, я только недавно это осознал. Она честолюбивая женщина и хочет удовлетворить свое честолюбие через сына.

— Хочет управлять Гранадой через ребенка? — Сарита удивленно уставилась на Абула. Как могла она подумать, что в этом обществе женщины настолько привыкли к второстепенной роли, что не хотят ничего, кроме удовлетворения насущных потребностей?

— Именно так, Сарита. А я стою на ее дороге — вот и все. Если она изловчится убрать меня с нее, то ее отец окажет ей поддержку в том, чтобы поставить Бобдила на мое место, — он надел штаны и потянулся за туникой, — такой исход событий будет очень даже на руку роду Мокарабов.

— Похоже, это тебя не слишком волнует, — заметила Сарита. — Или по крайней мере, не слишком удивляет.

— Гранада испокон веков является неспокойным местом, — сказал Абул. — В мое правление я пережил уже несколько подобных моментов, так же и отец мой… и отец моего отца.

Он подошел к ней и взял ее за подбородок:

— Не знаю, когда я вернусь, — он поцеловал ее в губы. — Будь хорошей девочкой и не переутомляйся.

— Ты уедешь надолго? Он покачал головой.

— Нет, я не могу оставить Альгамбру надолго.

Мне надо собрать людей в свою поддержку из числа тех, кто симпатизирует мне. Здешний гарнизон необходимо усилить, а для этого надо собрать силы.